Мухосранск

Мухосра́нск — пейоративный квазитопоним, означающий «провинциальный город, глушь, глухомань». Вымышленное название города характеризует описываемый объект с негативной стороны, указывая как на крайнюю удалённость его от «центра», так и «на отношение говорящего к объекту». Топоним Мухосранск наряду с Кислодрищенском представляет собой крайнюю (почти обсценную по грубости) форму отношения к провинциальной глухомани и запустению. Более мягкие варианты: Крыжополь, Тмутаракань, Урюпинск, Захолустье, а также Камчатка, Конотоп и Сахалин.

Глухомань (с картины Левченко, 1900-е)

Согласно одной из версий, название «Мухосранск» появилось в русском языке благодаря рассказу «Так было» известного советского фельетониста А. Зорича. Кроме того, в русском языке имеются очевидные топонимические созвучия: город Саранск и менее известный посёлок под названием Мусохраново, находящийся в Ленинск-Кузнецком районе Кемеровской области.

Первоисточник

	Когда составляли в 1862 году десятивёрстную карту империи, вовсе и обозначать не хотели этот город. Но тут поползла муха и сделала точку. Стали эту точку измерять и, оказывается, прямехонько на наш город муха сделала: такая аккуратная была муха, все градусы соблюла, и широту и долготу. Ну, конечно, карту портить жалко, приписали тогда обозначение, — и стал город.
	— А. Зорич, «Так было», 1930-е

Мухосранск в афоризмах и кратких цитатах

	Отчитать курс лекций в Мухосранске они не рвались — да и не ждал их никто на этих задворках империи, зато в Мухосранск-сити... в Мухосранск-вилледж... в Мухосранск-колледж...
	— Виктор Топоров, «Похороны Гулливера», 1997

	Аграрная фракция мухосранской госдумы в полном составе. Здорово, аграрии!
	— Виктор Левашов, «Заговор патриота», 2000

	Что вы меня направляете в Кислодрищенск или в Мухосранск!
	— Армен Медведев, «Территория кино», 2001

	Я дважды публиковался в «Вестях Мухосранска», я выступал на празднике 9 мая, читал стихи о войне и один ветеран даже заплакал. А еще ко мне из Северорыльска приезжал дальний родственник...
	— Игорь Панин, «Гений из Мухосранска (редакционное)», 2007

Мухосранск в прозе

Говорит: Танцуй! И я танцую, я танцую. Говорит: Я устал, а я спать ложись. Захочет в Шереметьево-2 через дипломатическую стойку без досмотра пропустит, а не захочет — на стройки народного хозяйства в Мухосранск засунет. А самому слабо́ в Мухосранск? После баобабов? В Мухосранске работать некому, а вас там по 5 человек на каждую пальму. Ну и что ты молчишь? Тоже мне муж — объелся груш. Скажи ему, чтобы он катился отсюда. Что ты молчишь?

— из фильма «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви», 1989

«Не отвеченным» остается и другой вопрос: а постмодернизм ли у нас на дворе или постсовок? Или, страшно сказать, все тот же совок? И каково место гения в совке с присущими таковому: трусливой завистью, хамским амикошонством, оголтелым «чёсом», желательно на зарубежных гастролях? «Оказывается, Александр Семёнович тоже любит конвертируемую валюту», — в сердцах написал Израилю Меттеру Сергей Довлатов. Именно они, Бродский и Довлатов, стали чем-то вроде КПП для устремившихся в США на заработки и за славой литераторов, никому не нужных и у себя на родине. Гостей из России в Америке называли «пылесосами»: с такой жадностью они всасывали все, что не было привинчено к полу. Отчитать курс лекций в Мухосранске они не рвались — да и не ждал их никто на этих задворках империи, зато в Мухосранск-сити... в Мухосранск-вилледж... в Мухосранск-колледж... Благословения Бродского — а как отказать в заступничестве лилипуту? — было достаточно для одного-двух приглашений, а дальше литературные «пылесосы» принимались ориентироваться на местности. Бродский не был их крестным отцом ни в прямом, ни в мафиозном смысле слова; они, однако же, кивали на него как на литературного Мишку-япончика.

— Виктор Топоров, «Похороны Гулливера», 1997

Только дед Егор явился в привычной для Затопина телогрейке. И когда, старательно причесавшись перед зеркалом, делегация проследовала в гостиную и чинно расположилась вокруг стола, Артист, валявшийся на диване в своем свитерке и выношенных до белизны джинсах, даже присвистнул: ― Ого! Аграрная фракция мухосранской госдумы в полном составе. Здорово, аграрии! Как виды на урожай? Чего не посеем, того и не соберем?

— Виктор Левашов, «Заговор патриота», 2000

Репетировал Глеб Романов ― увидеть это дорогого стоило ― до седьмого пота. Но сколько раз мне приходилось слышать через тонкую перегородку, как он орал на Леонида Семеновича. То ли не туда послали, то ли не так организовали, то ли не те сроки. «Что вы меня направляете в Кислодрищенск или в Мухосранск!» ― это было самое цензурное в его скандальных монологах. Леонид Семенович все это переносил спокойно. Более того, зараженный средой, он иногда сам становился авантюристом, прибегал к маленьким хитростям.

— Армен Медведев, «Территория кино», 2001

Чтобы стать членом ложи, надо было пройти инициацию ― повторить подвиг толстовского Долохова. Шутки шутками, но так они не досчитались товарища: прозелит с початой бутылкой спиртного в руках вывалился в окно и разбился насмерть. Не брезговали повесы и вовсе казарменными развлечениями, вроде салюта победы в честь взятия войсками Западно-Восточного фронта города Мухосранска ― кощунство по отношению к официальным святыням всячески поощрялось. Удивительно, что столько лет подряд эпатирующие выходки шайки-лейки не попадали в поле зрения органов охраны правопорядка ― а жаль: привод-другой в милицию мог бы остудить горячие головы и предостеречь зарвавшихся молодых людей от более серьезных последствий.

— Сергей Гандлевский, «НРЗБ», 2002

Утро, золотая осень, золотая молодежь, воздух, никакого похмелья ― молодость, она и в Африке молодость, тем более в русской провинции. А так как в свите нашей был один оч-ч-чень вельможный сынок, то о планах наших было оповещено районное начальство. Бани топились березовыми дровами, комсомолки подоступней да посмазливей сурьмили брови. Одна беда: в силу экологических причин или социалистического способа хозяйствования во вверенных уездным бюрократам охотничьих угодьях союзного значения царила мерзость запустения и, кроме дюжины облезлых зайцев, да колченогой лисы, никаких представителей фауны не наблюдалось. Едут пострелять дичи сановные сынки, а тут такой афронт! О ту пору, на счастье, гастролировал в районном центре, городке, назовем его для простоты Мухосранском, захолустный цирк ― не верите, что ли, думаете: «Заврался, Чиграшов, повело кота на мыло ― снова цирк»? Да, дорогой Лева, снова! Но цирк цирку рознь, я выпью с вашего позволенья, не присоединитесь?

— Сергей Гандлевский, «НРЗБ», 2002

Сижу в редакции, приносят письмо на мое имя. Вскрываю. Листок, вырванный из ученической тетради в клеточку, крупный, почти детский почерк, красные чернила. Это плохо, значит, не имеет доступа к компьютеру, не имеет даже пишущей машинки, – явно самородок. Читаю текст примерно такого содержания: «Хочу, чтобы вы знали, – вы все противны мне. Вы думаете в своей Москве, что поэзии в других местах нет? Она есть, это у вас ее нет. Вы не напечатали мои стихи, написали, что они вам «не подходят». А что вам подходит? Я дважды публиковался в «Вестях Мухосранска», я выступал на празднике 9 мая, читал стихи о войне и один ветеран даже заплакал. А еще ко мне из Северорыльска приезжал дальний родственник, он член тамошнего СП, мы посидели с ним, выпили, я прочел ему много своих стихов и он сказал, что они хорошие. А вам я, значит, не нравлюсь, вы меня поэтом не считаете? Это все потому, что я из Мухосранска, а не из Москвы? Да кто вы такие?! Вас давно пора разогнать, вы там зажрались, вы думаете только о себе, только себя и рекламируете, а все талантливое вам – как кость в горле. Да, я простой работяга, но я горжусь этим, мне плевать на все ваши образования и вам меня не остановить, я все равно пробьюсь, так и знайте. А вас никто не будет помнить, вас будут помнить только как мерзавцев, которые гнобили великого Василия Пупкина, не давали ему развернуться, не печатали его. Я с вами еще разберусь…» И т. д. Проникаюсь сочувствием и симпатией к мухосранскому самородку. Действительно, человек вкалывает, пытается как-то держаться на плаву, да еще стихи пишет… Интересно, кто он по профессии? Наверное, обходчик, колотит кувалдой по колесам, или литейщик… Впрочем, написано без явных грамматических ошибок, помарки не в счет. Чёрт его знает, кто это такой. А вдруг – новый Рубцов? Может, это мы недоглядели, а там действительно что-то сто́ящее?

— Игорь Панин, «Гений из Мухосранска (редакционное)», 2007

	Взрывной волной меня прижало к Шурику. Хлопнув дверью, в коридор явился Примус. ― Суки! Я, блин, ленинский стипендиат! Я, вашу мать, целевой набор! На селе, эпическая сила, хирургов не хватает! Я им устрою терапию в Мухосранской ГКБ!!! ― Привет, ― следом произнёс он без паузы и на три октавы ниже.
	— Татьяна Соломатина, «Акушер-ХА! Байки», 2009

Кстати, один из последних приступов любви к русскому языку случился у Минобрнауки минувшей весной — именно тогда по интернету разошлась новость о том, что филологи готовятся переименовать ноутбук в «чудный пальцеписец». Это была та самая борьба с англицизмами. Антиматерный припадок произошел совсем недавно, когда появился список запретных для СМИ слов, в число которых угодил даже невинный «Мухосранск» (корень этого слова, как и основы многих других из «черного» перечня, не имеет к мату никакого отношения).

— Ксения Туркова, «Во имя Ё», 2012

Но я о другой, ещё более забавной, так сказать, жизненной коллизии: мне просто безумно любопытно, как сейчас «известный музыкант» (и, действительно, не худший в своё время бард) Сергей Никитин относится к человеку, без песен на стихи которого они с женой так бы и остались «известными» в рамках исключительно какого-нибудь КСП города Мухосранска. Если конкретно, к последнему из оставшихся в живых великих русских поэтов уходящей советской эпохи — Юнне Петровне Мориц.

— Дмитрий Лекух, «Великий поэт, замолчанный заживо», 2013

	— ...Прилетел сегодня из Благовещенска, я был на фестивале «Амурская осень». И вот на другом берегу Амура стоит город Хэйхэ. Контраст, конечно, разительный. Такое ощущение, что мы их никогда не догоним по всем показателям. Потому что этот город, это, вообще-то, Мухосранск такой, потому что Хэйхэ — это город Чёрной реки. Амур там называется река Черного Дракона.
	— Виктор Ерофеев, «Персонально ваш», 2017

Мухосранск в анекдотах

	Вступительный экзамен по истории в университете. ― Какой в этом году юбилей? ― Не знаю. ― Вы что, не читаете газет, не слушаете радио? ― В нашем городе нет ни газет, ни радио. ― Да из какого же это города вы приехали? ― Из Мухосранска. Профессор ― доценту (тихо):  ― А помните, мы как раз недавно обсуждали, куда бы нам поехать на лето?
	— Из коллекции анекдотов Г. Б. Хазана, 1980-е

	Да кто тебе этой ерунды наговорил? Артисты-юмористы, которые нас по телевизору Мухосранском и Усть-Пердюйском обзывают? Я говорю: не пьет деревня, не пьет! Так и напиши у себя в газете! У нас алкашей столько же, сколько у вас в городе. Ни больше ни меньше.
	— Материалы выступлений на 5 Международной конференции РКА «Коммуникация-2010»

См. также

• Город Зеро
• Захолустье
• Заштатный город
• Крыжополь
• Тмутаракань
• Урюпинск
• Бобруйск
• Город Глупов