Яхонт
Я́хонт — одно из устаревших названий драгоценных камней высшей категории, рубина и сапфира (красного и синего корунда ювелирного качества). Соответственно, красным яхонтом (или лалом) называли рубин, а «яхонтом лазоревым» или синим — сапфир. Кроме того вишнёвым яхонтом иногда могли назвать аметист, а жёлтым — гиацинт. Существовало и расширительное метафорическое толкование слова яхонт, как «драгоценный, очень красивый, яркий».
С XIX века термин вышел из актуального языка и переместился в художественную литературу, главным образом, исторического или историко-бытового характера. Однако в русском языке остались устойчивые выражения в отношении драгоценной вещи или любимого человека, использующие слово в переносном значении, например: «яхонтовый мой».
В определениях и кратких цитатах
правитьЯхонт лазоревый — кто его носит при себе тело умножает и благолепие лицу подает...[1] | |
| — «Вертоград Прохладный», начало XVIII века |
| — Василий Татищев, письмо Ивану Черкасову, 18 июня 1744 г. |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том девятый), 1820 |
Послѣ алмаза <яхонты> тверже всѣхъ минеральныхъ существъ.[4] | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Бѣлый яхонтъ можетъ почти замѣнить алмазъ. | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
...въ Кабинетѣ Герцога Орлеанскаго хранился красный яхонтъ, на коемъ вырѣзано было славнымъ Колдоре изображеніе Гейнриха ІѴ-го. | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Хорошій большой величины красной яхонтъ, или рубинъ восточной рѣже алмаза.[4] | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Показывал ему и все свои редкие сокровища: жёлтый яхонт, весом во 100 золотников, назначенный им в дар царю...[5] | |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том десятый), 1823 |
| — Иван Киреевский, из письма родным, 1830 |
| — Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836 |
| — Владимир Одоевский, «Куда несетесь вы, крылатые станицы...», 1837 |
А вот ― дева неги: на яхонт очей | |
| — Владимир Бенедиктов, «Две прелестницы», 1838 |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
| — Владимир Одоевский, «Житель Афонской горы», 1841 |
| — Евгений Милькеев, «С туч, беременных дождями...», 1842 |
| — Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
| — Александр Дружинин, «Заметки петербургского туриста», 1856 |
...а четвёртая стена из кости слоновыя и мамонтовыя, самоцветными яхонтами вся разубранная, и подумала она: «Должно быть, это моя опочивальная».[15] | |
| — Сергей Аксаков, «Aленький цветочек», 1858 |
| — Алексей Писемский, «Взбаламученное море», 1863 |
| — Алексей Толстой, «Смерть Иоанна Грозного» (пьеса), 1864 |
| — Андрей Белый, «Бальмонт», 1908 |
| — Михаил Кузмин, «Я кладу в газэлы ларь венок вёсен...» (из цикла «Венок вёсен»), 16 мая 1908 |
| — Алексей Чапыгин, «Разин Степан», 1927 |
Вон и любимые ягодные кусточки смородины и крыжовника, взятые чинно в жерди, — видно отсюда даже блистающие грозды ягод — сквозные яхонты красной смородины... | |
| — Иван Шмелёв, «Старый Валаам» (очерк), 1950 |
| — Сергей Венецкий, «В мире металлов» (Ванадий из асцидий), 1982 |
| — Сергей Венецкий, «В мире металлов» (Ванадий из асцидий), 1982 |
| — Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002 |
| — Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015 |
В научной и научно-популярной литературе
правитьАлмаз ― наичистейший, гранёный называется бриллиант; рубин ― красный; яхонт ― синий; топаз, как золото, желтый; изумруд ― зеленый; хризолит ― желто-зеленый; аметист ― фиолетовый; виниса ― тёмнокрасная; гиацинт ― желто-красный; берилл ― сине-зеленый, из коих первые семь наипрозрачнейшие, а последние три более или менее прозрачные и суть все драгоценные камни, различающиеся между собою цветом или водою, цену имеющие в чистоте воды, а продающиеся по весу.[24] | |
| — Василий Зуев, из учебника «Начертание естественной истории», 1785 |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Яхонты бываютъ: | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Яхонты бываютъ также и съ отливами: | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Послѣ алмаза <яхонты> тверже всѣхъ минеральныхъ существъ. Прозрачность превосходная; изломъ раковистой; сложеніе весьма рѣдко листоватое. Тяжесть отъ 4, 28 до 3, 87. <...> Преломленіе лучей двойное. | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Бѣлый яхонтъ можетъ почти замѣнить алмазъ. Яхонты шлифуютъ въ Европѣ алмазнымъ порошкомъ, и полируютъ наждакомъ. Но въ Голкондѣ шлифуютъ ихъ посредствомъ лучка сложеннаго изъ двухъ желѣзныхъ проволокъ, одна съ другою свернутыхъ на подобіе снурка, и покрытыхъ порошкомъ бѣлаго наждака, разведеннаго въ большемъ количествѣ воды въ видѣ киселя. Сей бѣлый наждакъ, говоритъ путешественникъ Тевенотъ, находится только въ одномъ мѣстѣ Королевства Голконды, и называется Кориндъ, откуда Французскіе Минералоги сдѣлали названіе роду яхонта, Corindor. Браръ. Алмазчики разгорячаютъ синіе яхонты для содѣланія ихъ свѣтлоцвѣтными, и сообщенія имъ болѣе блеска; но Сапфиры изъ Экспальи становятся въ семъ случаѣ темнѣе.[4] | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Необычайной величины красной яхонтъ (рубинъ) украшаетъ большую золотую корону Императора Всероссійскаго, которая притомъ вся почти унизана разными драгоцѣнными камнями. <...> Драгоцѣнный синій яхонтъ имѣется во украшеніи ризы св. иконы Казанскія Божія Матери въ новомъ Казанскомъ Соборѣ въ С. Петербургѣ, и есть даръ покойныя Виртембергской Королевы Екатерины Павловны. <...> Настоящій синій яхонтъ именуемый Астерія, величиною съ большой ноготь хранится между прочими драгоцѣнными камнями въ Минеральномъ Кабинетѣ Академіи Наукъ. Г. Браръ приводитъ такъ какъ одинъ изъ лучшихъ синихъ яхонтовъ, хранившійся въ Музеѣ Натуральной Исторіи въ Парижѣ; оный имѣетъ видъ рамбоида. А въ Кабинетѣ Герцога Орлеанскаго хранился красный яхонтъ, на коемъ вырѣзано было славнымъ Колдоре изображеніе Гейнриха ІѴ-го. | |
| — Василий Севергин, «Начертаніе технологіи минеральнаго царства...», 1821 |
Циркон (в литературе встречаются и другие названия этого минерала: гиацинт, яцинт, яргон, джаргон) использовали в старину не только как украшение, но и как амулет, который «сердце обвеселит, и кручину и неподобные мысли отгоняет, разум и честь умножает». Один из древнерусских эскулапов с профессиональной осведомлённостью утверждал в своем труде о медицине, что тот «кто яхонт червлёный при себе носит, снов страшных и лихих не увидит, скрепит сердце свое и в людях честен будет». (Яхонтом на Руси называли многие драгоценные камни, в том числе и цейлонский гиацинт).[21] | |
| — Сергей Венецкий, «В мире металлов» (Ванадий из асцидий), 1982 |
В публицистике и документальной прозе
правитьА кто червчатый яхонт носит в перстне при себе, тот крепит сердце своё... Аще кто лал при себе носит в поветрие моровое отгоняет и похоти телесные умет... Яхонт лазоревый — кто его носит при себе тело умножает и благолепие лицу подает... Изумруд толчен в питии прият пользует прокаженных людей, печени и желудковым болезням помогает... Гранат или по-русски вениса тот камень веселит сердце человеческое и кручину одоляет...[1] | |
| — «Вертоград Прохладный», начало XVIII века |
Иоанн был доволен; угостил их во дворце обедом и привел в удивление великолепием: сидел с сыном за особенным столом в бархатной малиновой одежде, усыпанной драгоценными каменьями и жемчугом, ― в остроконечной шапке, на коей сиял необыкновенной величины яхонт; две короны (царя и царевича), блестящие крупными алмазами, лалами, изумрудами, лежали подле; серебро, золото стояло горами в комнатах...[3] | |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том девятый), 1820 |
Шах хвалился войском, цветущим состоянием художеств и торговли, пышностию, великолепием и, показывая князю Звенигородскому свои новые палаты, говорил: «ни отец, ни дед мой не имели таких». Показывал ему и все свои редкие сокровища: жёлтый яхонт, весом во 100 золотников, назначенный им в дар царю, богатое седло Тамерланово, латы и шлемы работы персидской.[5] | |
| — Николай Карамзин, «История государства Российского» (том десятый), 1823 |
Есть особенный вид рек, которые по объему текущей воды должно причислить к речкам, хотя при первом взгляде они могут показаться гораздо большей величины: это реки степные. Они состоят из цепи омутов (по-московски, бочагов) или небольших озер, очень глубоких и необыкновенно прозрачных, соединяющихся между собой перекатами, то есть мелкою речкою, иногда даже ручейком. <...> Если взглянуть на такую реку, извивающуюся по степи, с высокого места, что случается довольно редко, то представится необыкновенное зрелище: точно на длинном бесконечном снурке, прихотливо перепутанном, нанизаны синие яхонты в зелёной оправе, перенизанные серебряным стеклярусом: текущая вода блестит, как серебро, а неподвижные омуты синеют в зеленых берегах, как яхонты.[13] | |
| — Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Часы эти, дѣланные для меня одного величайшимъ въ мірѣ механикомъ Стефенсономъ, заслуживаютъ подробнаго описанія, потому-что этимъ часамъ предназначено было играть великую роль въ моей жизни. Стоили они болѣе пяти тысячъ фунтовъ стерлинговъ, по величинѣ своей равнялись гривеннику, но только были немного толще. Нижняя доска состояла не изъ золота, не изъ серебра, а изъ выдолбленнаго яхонта высокой цѣны. Но не въ яхонтѣ, не въ формѣ, не въ тонкой работѣ орнаментовъ заключалась главная достопримѣчателыюсть моихъ часовъ ― эта достопримѣчателыіость заключалась въ ихъ безпримѣрномъ механизмѣ, торжествѣ новой механики.[14] | |
| — Александр Дружинин, «Заметки петербургского туриста», 1856 |
― Увлечения этого рода, однако ж, факт, ― факт, не допускающий противоречия, ― сказал литератор; ― примеры внезапной страсти слишком часто повторяются, чтобы можно было сомневаться в ее возможности. Сколько помнится, в литературе первый раз изобразил ее Шекспир в трагедии «Ромео и Юлия», ― заставляя воскликнуть Ромео при первом взгляде на Юлию: «Кто дама та, что подала сейчас Синьору руку?! Так может поразить Лишь яхонт нас, сверкающий на коже Нубиянки!.. Нет на земле дороже Сокровища!!»[25] | |
| — Дмитрий Григорович, «Не по хорошу мил, ― по милу хорош», 1889 |
Луч заходящего солнца, упав на гладкую поверхность зеркала, золотит его бездной блеска. И потом, уплывая за солнцем, гасит блеск. Бальмонт ― сияющее зеркало эстетизма, горящее сотнями яхонтов. Когда погаснет источник блеска, как долго мы будем любоваться этими строчками, пронизанными светом. Беззакатные строчки напомнят нам закатившееся солнце, осени первоначальной короткую, золотую пору.[18] | |
| — Андрей Белый, «Бальмонт», 1908 |
И нет здесь случайного вида, нет постройки, которая бы окнами глядела в пространство зряшно, нет храма, который не красил бы собою горку, островок или тихий морской залив. Конечно, Соловки ― это яхонт голубой, за пять веков человеком отполированный до небесной чистоты, и не может быть весь остальной север таков же, хоть, может, в иных местах летними ночами и полыхает небо, как хвост жар-птицы, и так же лишаится камень в тундре.[22] | |
| — Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий», 2002 |
В мемуарах, письмах и дневниковой прозе
правитьГосударь мой барон Иван Антонович. При сем посланной алмаз, надеюся, что е. и. в. в угодность явится не токмо тем, что по моему разумению за полцены куплен, но и за сусчую диковинку почесть можно, ибо не знаю, есть ли где такой величины зеленой алмаз. Он же мне сказал, что знает у одного хана красной яхонт около 50 крат очень чистой, якобы он просил у армянина 10000 руб., токмо как тот, так другой опасались, чтоб шах не проведал. А по моему мнению, ежели очень чист и не толст, то более 5 тысяч стоит, однакож такой великой цены яхантов не ценивал, хотя видел в Швеции более 150 крат, которой, сказывают, 500000 дан. И для того прошу, спрося искуснаго юбилира, взять таблицу и ко мне прислать, чтоб я знал так, как алмазы ценить.[2] | |
| — Василий Татищев, письмо Ивану Черкасову, 18 июня 1744 г. |
Южное небо надобно видеть, чтобы понять и южную поэзию, и мифологию древних, и власть природы над человеком. Это небо говорит не воображению, как северное, как звезды, как буря; оно чувственно прекрасно, и нужно усилие, нужно напряжение, чтобы любоваться им. Здесь небо так близко (несмотря на то, что глубоко), так близко к человеку, что ему не нужно подыматься на пальцы, чтобы достать до него, между тем как на севере надобно взгромоздиться на целую лестницу оссиановских теней, чтобы небо сделалось ощутительным. Вы знаете, что я никогда не был энтузиастом природы, но на этот яхонт смотрю иногда, право, почти с таким же чувством, с каким смотрит на яхонт жид. Так и рвется из груди вздох Гёте и Веневитинова: отдайте мне волшебный плащ. Впрочем, здесь мы редко видим этот яхонт.[6] | |
| — Иван Киреевский, из письма родным, 1830 |
Под скалой раскинулись монастырские сады, а по самой скале тянутся могучие клёны, шелестят под ногами у нас вершины, багряные и золотые. Нет земли под ногами, а каким-то чудом висишь над океаном листьев. За краем его, внизу, — сады. Слава трудников Валаама, слава — чудо. На камне — лудой называют на Валааме этот камень, — взошли сады. Правильными рядами идут раскидистые яблони, груши-дули, сквозные вишнёвые деревья — радость. Вон и любимые ягодные кусточки смородины и крыжовника, взятые чинно в жерди, — видно отсюда даже блистающие грозды ягод — сквозные яхонты красной смородины, тяжёлые серёжки крыжовника. Прижавшись к скале гранита, чернеет деревянная беседка, вся в зелени, в черёмухе, в сирени и жасмине. Весной-то какая красота!.. | |
| — Иван Шмелёв, «Старый Валаам» (очерк), 1950 |
Настороженно относясь ко всякого рода «элитарности», я не могу, даже признавая их красоту, по-настоящему любить рубины и сапфиры (устаревшее «яхонт», произошедшее от греческого «гиацинт» через арабское «якут», ― это о них: рубин называли красным яхонтом, сапфир ― синим, лазоревым). Меня восхищает их парадокс ― мнимая пропасть между рубином и наждаком. Каким образом ничтожный глинозём, оксид алюминия ― Al2O3, может обернуться драгоценными рубином или сапфиром ― разноцветными твёрдыми карамельками? А может, напротив, предстать в облике грубого наждака…[23] | |
| — Василий Авченко, «Кристалл в прозрачной оправе». Рассказы о воде и камнях, 2015 |
В беллетристике и художественной прозе
править
Хавронья. Я бы для тебя, премногомилосердый отец, червчетый мой яхонт, Финиста сокола перышко, ни за что не постояла; да этого никак невозможно сотворить, эта раба ― правая у меня рука. | |
| — Александр Сумароков, «Рогоносец по воображению» (пьеса), 1772 |
Но вот ― отворяются двери, несут чарки с Гречким вином; вслед за подносом выходит красная дочь Боярина Мириана. Она в япончице на отборном сороке соболей; повязка из объяри серебряной с кистями, низанная зерном <бисером> восточным; на шее у нее скатный жемчуг и гривна золотая крещатая, запон шелковый с дробницами, на ногах чарки сафьянные шитые, пояс шит бисером скатным и самоцветными камнями; обручи <древние браслеты> кованые, саженные яхонтом лазоревым.[27] | |
| — Александр Вельтман, «Кощей бессмертный. Былина старого времени», 1833 |
Нет, это не блудячий огонек, не светляк зажигает свою искру на листке, это не вечерняя звездочка на краю небосклона: она искрится, разбрасывает лучи, расцветает, ― вспыхнула! Бог мой, как это прелестно! Это яркий фалшфейер на люгере в привет братьям русским. Вообразите себе зажженный яхонт над прозрачною зеленью моря, озаряющий волнистым, дымным, голубоватым светом своим и корабль, на котором сиял, и волшебный круг из двух бездн ― воды и воздуха, в которых плавал этот корабль. Казалось, все снасти нижутся дорогими каменьями, а самое тело люгера вылито из цветного хрусталя; казалось, весь он зыблется, трепещется, летит, тонет в пучине взор ласкающего света.[7] | |
| — Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836 |
― Салтана носят на кровати золотой; над ним терем аскамитный с маковицей золотой, а над ней горит яхонт с куриное яйцо. <...> А на салтане кафтан весь сажен яхонтами, шапка ― верх алмаз великой: при солнце так и слепит глаза, словно блиставица, сайдак золотой усыпан яхонтами, да три сабли на нём, золотом кованы, седло золотое и снасть золотая, и всё золото. <...> | |
| — Иван Лажечников, «Басурман», 1838 |
Как милы, как чистосердечны их сочинители: «Наше дело, ― говорят они, ― очень просто: женщина, не оставляя своего веретена, может совершить его, ― умом только понимать нас». | |
| — Владимир Одоевский, «Житель Афонской горы», 1841 |
Пока стоял Афанас отворотясь, а Порфирий сидел задумчиво, быстро пробежали взоры Цимисхия по всей комнате; но он не переменял своего положения и сидел по-прежнему беспечно, облокотясь на стол. Вошел черный невольник. «Вина, лучшего хиоского вина, ― сказал ему Афанас, ― три чаши, и одну из них с яхонтом!» Невольник вышел. Цимисхий улыбнулся. «Вот доказательство тебе, почтенный Афанас, какой плохой император буду я. Знаешь ли, что пришло мне в голову теперь, когда среди важных разговоров наших ты велел принести вина?» ― Не то ли, что по слову святого Писания: вино веселит сердце человека, и уже одна мысль об нем заставляет улыбаться? <...> «Успеха нашему делу! ― сказал Афанас и взялся за одну чашу. ― Почтенный доместик! чаша с яхонтом тебе, моему доброму гостю, и… Но кто знает будущее! ― Глаза его сверкнули на Порфирия. <...> | |
| — Николай Полевой, «Иоанн Цимисхий», 1841 |
Святослав казался человеком среднего роста, но жилистые руки его, огромная голова, широкие плечи показывали необычайную силу его. Лицо князя было смуглое, загорелое, суровое, и суровость умножали еще длинные, рыжие усы, висевшие с верхней губы; голубые глаза его выражали задумчивость; улыбка, казалось, не была привычною гостьею на его устах, ограниченных с обеих сторон щек двумя глубокими морщинами; бархатная, вышитая жемчугом шапочка была надета на его бритую голову, и только клок рыжих волос виден был из-под нее, закинутый за ухо. В одном ухе продета у него огромная золотая серьга с дорогим красным яхонтом и двумя жемчужинами.[28] | |
| — Николай Полевой, «Пир Святослава Игоревича, князя киевского», 1843 |
В какой школе, в каком институте она выучилась так к лицу, так изящно-просто одеваться? Удивительная вещь чувство изящного! На ней было темно-серое шёлковое платье с такими широкими прекрасными складками, какими щеголяют только одни Рафаэлевы музы. В темной роскошной косе с несколькими листочками зелени, как яхонт, блестел яркий синий барвинковый цветок. Узенький воротничок и такие же рукавчики довершали ее изящный наряд.[29] | |
| — Тарас Шевченко, «Прогулка с удовольствием и не без морали», 1858 |
Встала она со постели пуховыя и видит, что все её пожитки и цветочек аленький в кувшине позолоченном тут же стоят, раскладены и расставлены на столах зеленыих малахита медного, и что в той палате много добра и скарба всякого, есть на чём посидеть-полежать, есть во что приодеться, есть во что посмотреться. И была одна стена вся зеркальная, а другая стена золочёная, а третья стена вся серебряная, а четвёртая стена из кости слоновыя и мамонтовыя, самоцветными яхонтами вся разубранная, и подумала она: «Должно быть, это моя опочивальная».[15] | |
| — Сергей Аксаков, «Aленький цветочек», 1858 |
| — Алексей Писемский, «Взбаламученное море», 1863 |
А насчёт подарка, извини, мой ангел! Какой случай вышел! Третьего дня я заехал к ювелиру; вижу, один браслет ― чудо что такое, в середине яхонт, а кругом на золотых цветочках изумруды. Денег со мной не было, а он довольно ценный, так что я решился заехать на другой день. Вообрази: приезжаю, а его уже купили… Я, впрочем, заказал тебе сделать точно такой же… Ты, надеюсь, подождать можешь?[30] | |
| — Алексей Писемский, «Просвещённое время», 1875 |
А воевода тоже думал и передумывал об Охоне все эти три дня. Старик даже плакал, запершись у себя в опочивальне. А когда ему принесли с подворья весь дареный Охонин наряд, воевода затрясся, припал головой к парчовому сарафану и зарыдал. Всё прислала назад, ничего не оставила, кроме перстенька с яхонтом. Такое лютое горе схватило воеводу, такое горе, что хуже и не бывает.[31] | |
| — Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Охонины брови», 1892 г. |
Ну, и зажили. Не больно весело, а дружно. Раз только из-за серёг вышло: были у меня серьги ― яхонт-камень, жемчугом обложен, и подвески по жемчужине, с ноготь величиной, случаем они мне достались ― богатейшая вещь! На, говорю, Варюха, носи! А она ― не хочу, говорит. Душу, говорит, украшать надобно, а не тело. Я говорю ― дура! Душа серёг носить не станет! Спорили, спорили…[32] | |
| — Максим Горький, «Жизнь Матвея Кожемякина», 1910 |
Так прилив темных дум ее гнал на враждебные берега; рассеянно она прислонилась к окошку ― и видела, как над невской волной понеслись розоватые облачка; клочковатые облачка вырывались из труб убегающих пароходиков, от кормы кидающих в берега проблиставшую яхонтом полосу: облизавши каменный бык, полоса кидалась обратно и сплеталась со встречною полосою, разметавши свой яхонт в одну змеёвую канитель.[33] | |
| — Андрей Белый, «Петербург», 1914 |
Разин, наряженный в парчовый кафтан, обмотал сверху запорожской шапки голубую с золотом чалму. Княжну вырядили ясырки-персиянки в узкий шёлковый халат с открытой грудью ― по голубому золотые травы, ― надели ей красные шелковые шаровары, сандалии с ремнями узорчатого сафьяна и шелковые синие чулки. На голую грудь распустили хитрый узор из ниток крупного жемчуга с яхонтами, блестевшими на нежном теле каплями крови; прозрачную чадру из голубой кисеи Разин сорвал и бросил, когда садились в чёлн: открылись чёрные косы, подобранные на голове обручами, и голубая с золотом шапочка с подвесками из агатов.[20] | |
| — Алексей Чапыгин, «Разин Степан», 1927 |
Такие же печальные разговоры и мысли ожидали Анну в аббатстве Сен-Дени, где она побывала перед отъездом и где недалеко от алтаря лежал под каменным полом её супруг, король Генрих. В последний раз она преклонила колени на этом месте и, чтобы утешить огорчённых монахов, подарила им редкостной красоты яхонт для украшения статуи мадонны.[34] | |
| — Антонин Ладинский, «Анна Ярославна — королева Франции», 1960 |
В стихах
править
| — Василий Тредиаковский, «Ода в похвалу цвету розе», 1735 |
| — Матвей Дмитриев-Мамонов, «Истина», 1812 |
| — Владимир Одоевский, «Куда несетесь вы, крылатые станицы...», 1837 |
И сказал смеясь Иван Васильевич: | |
| — Михаил Лермонтов, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», 1837 |
| — Владимир Бенедиктов, «Две прелестницы», 1838 |
| — Пётр Ершов, «Клад души», 1840 |
Где в скучной оправе, во впадине темной, | |
| — Владимир Бенедиктов, «К бывшим соученикам», 1841 |
| — Евгений Милькеев, «С туч, беременных дождями...», 1842 |
| — Пётр Вяземский, «Тропинка», 1848 |
| — Алексей Толстой, «Смерть Иоанна Грозного» (пьеса), 1864 |
| — Михаил Кузмин, «Я кладу в газэлы ларь венок вёсен...» (из цикла «Венок вёсен»), 16 мая 1908 |
| — Вера Меркурьева, «Как не надо писать стихи», 1918 |
| — Константин Бальмонт, «Как мы живем?» (из книги «Светослужение»), 28 октября 1936 |
| — Илья Сельвинский, «Монолог Иоанна Грозного», 1944 |
Пословицы и поговорки
правитьЧетыре четырки, две растопырки, один вертун да два яхонта. (Кошка) | |
| — Пословицы русского народа (толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля) |
| — Русская загадка |
| — Народная присказка (приводится в повести Дело Артамоновых) |
Источники
править- ↑ 1 2 Прохладный вертоград : Лечебник Патриаршего келейника Филагрия. (Сост., авт. предисл., пер. и коммент. Т.А.Исаченко). Серия: Рос. гос. б-ка. — М.: Археографический центр, 1997 г. — 408 стр.
- ↑ 1 2 В.Н.Татищев «Научное наследство», том 14: Записки. Письма 1717―1750 гг.. — М.: «Наука», 1990.
- ↑ 1 2 Н. М. Карамзин. «История государства Российского»: Том 9. — СПб.: Тип. Н.Греча, 1816—1829 гг.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Севергин В. М. Начертаніе технологіи минеральнаго царства, изложенное трудами Василья Севергина... Томъ первый. С. Петербургъ. При Императорской Академіи Наукъ. 1821 г.
- ↑ 1 2 Н. М. Карамзин. «История государства Российского»: Том 10. — СПб.: Тип. Н.Греча, 1816—1829 гг.
- ↑ 1 2 Киреевский И. В., Киреевский П. В. . Полное собрание сочинений: В 4 томах. Том 3. Письма и дневники. Письма и дневник Петра Васильевича Киреевского. — Калуга: «Гриф», 2006 г.
- ↑ 1 2 А.А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.
- ↑ 1 2 Одоевский В. Ф. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1958 г.
- ↑ 1 2 3 В. Г. Бенедиктов. Стихотворения. (Библиотека поэта. Большая серия). — Л.: Советский писатель, 1939 г.
- ↑ 1 2 И.И. Лажечников. «Ледяной дом». — М.: Эксмо, 2006 г.
- ↑ 1 2 В. Ф. Одоевский в сборнике: Русская романтическая повесть. — М.: Советская Россия, 1980 г.
- ↑ 1 2 Е. Л. Милькеев в сборнике: Поэты 1840-1850-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. Ленинград, «Советский писатель», 1972 г.
- ↑ 1 2 Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.
- ↑ 1 2 Собраніе сочиненій А. В. Дружинина. Томъ восьмой (редакція изданія Н. В. Гербеля). Санктпетербургъ въ типографіи Императорской Академіи Наукъ, 1867 г.
- ↑ 1 2 Аксаков С.Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». Москва, «Художественная литература», 1982 г.
- ↑ 1 2 Писемский А.Ф. Собрание сочинений в 9 т. Том 6. — М.: «Правда», 1959 г.
- ↑ 1 2 А.К. Толстой. Собрание сочинений в четырех томах. — М.: Правда, 1980 г.
- ↑ 1 2 А. Белый. «Луг зелёный». Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2-х томах. Том 1. — Москва: Искусство, 1994 г.
- ↑ 1 2 М. Кузмин. Стихотворения. Новая библиотека поэта. — СПб.: Академический проект, 2000 г.
- ↑ 1 2 А.П.Чапыгин «Разин Степан». — Ленинград: Лениздат, 1986.
- ↑ 1 2 3 С. И. Венецкий. «В мире металлов». — М.: Металлургия, 1982 г.
- ↑ 1 2 Василий Голованов, «Остров, или оправдание бессмысленных путешествий». — М.: Вагриус, 2002 г.
- ↑ 1 2 В. О. Авченко. Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях. — М.: АСТ, 2015 г.
- ↑ В. Ф. Зуев. «Педагогические труды». — М.: Изд-во АПН, 1956 г.
- ↑ Д. В. Григорович. Сочинения в трёх томах. Том 2. — М.: «Художественная литература», 1988 г.
- ↑ Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание. — стр.254
- ↑ А. Ф. Вельтман. Романы. — М.: Современник, 1985 г.
- ↑ 1 2 Полевой Н. А. Избранная историческая проза. — М.: Правда, 1990 г.
- ↑ Тарас Шевченко. «Зібрання творів»: (у 6 т.) том 3. Киев, 2003 год
- ↑ Писемский А.Ф. Собрание сочинений в 9 т. Том 6. — М.: «Правда», 1959 г.
- ↑ Мамин-Сибиряк Д.Н. Повести, Рассказы, Очерки. Москва, «Московский рабочий», 1983 г.
- ↑ Горький М. Собрание сочинений в 30 т. Том 8. — Москва: ГИХЛ, 1949 г.
- ↑ Андрей Белый. Петербург: Роман. Санкт-Петербург, «Кристалл», 1999 г.
- ↑ Ладинский А. П. Когда пал Херсонес. Анна Ярославна — королева Франции. — Минск, «Наука и техника», 1989 г.
- ↑ В. К. Тредиаковский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — М.-Л.: Советский писатель, 1963 г.
- ↑ М. А. Дмитриев-Мамонов в книге: Поэты 1790-1810-х годов. Библиотека поэта. Второе издание. — Л.: Советский писатель, 1971 г.
- ↑ М. Ю. Лермонтов. Полное собрание сочинений: В 5 т. — М. Л.: Academia, 1935-1937 гг.
- ↑ П. П. Ершов. Стихотворения. — М.: 1989 г.
- ↑ П.А.Вяземский. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1986 г.
- ↑ Меркурьева В.А.. Тщета. — Москва, «Водолей Publishers», 2007 г.
- ↑ К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
- ↑ И. Сельвинский. Избранные произведения. Библиотека поэта. Изд. второе. — Л.: Советский писатель, 1972 г.
- ↑ Максим Горький. Собрание сочинений в тридцати томах. — М.: Гослитиздат, 1949 г. — Т. 16. Рассказы, повести 1922—1925 гг.
